Неточные совпадения
Волнение было крупное, катер высоко забирал
носом, становясь, как лошадь, на дыбы, и бил им по
волне, перескакивая чрез нее, как лошадь же.
Лодки эти превосходны в морском отношении: на них одна длинная мачта с длинным парусом. Борты лодки, при боковом ветре, идут наравне с линией воды, и
нос зарывается в
волнах, но лодка держится, как утка; китаец лежит и беззаботно смотрит вокруг. На этих больших лодках рыбаки выходят в море, делая значительные переходы. От Шанхая они ходят в Ниппо, с товарами и пассажирами, а это составляет, кажется, сто сорок морских миль, то есть около двухсот пятидесяти верст.
До вечера: как не до вечера! Только на третий день после того вечера мог я взяться за перо. Теперь вижу, что адмирал был прав, зачеркнув в одной бумаге, в которой предписывалось шкуне соединиться с фрегатом, слово «непременно». «На море непременно не бывает», — сказал он. «На парусных судах», — подумал я. Фрегат рылся
носом в
волнах и ложился попеременно на тот и другой бок. Ветер шумел, как в лесу, и только теперь смолкает.
разбитым, сиплым голосом начала примадонна, толстая, обрюзгшая девица, с птичьим
носом. Хор подхватил, и все кругом точно застонало от пестрой
волны закружившихся звуков. Какой-то пьяный купчик с осовелым лицом дико вскрикивал и расслабленно приседал к самому полу.
Когда пенистая
волна накрывала легкое суденышко с
носа, казалось, что вот-вот море поглотит его совсем, но вода скатывалась с палубы, миноносец всплывал на поверхность и упрямо шел вперед.
Волны подгоняли нашу утлую ладью, вздымали ее кверху и накреняли то на один, то на другой бок. Она то бросалась вперед, то грузно опускалась в промежутки между
волнами и зарывалась
носом в воду. Чем сильнее дул ветер, тем быстрее бежала наша лодка, но вместе с тем труднее становилось плавание. Грозные валы, украшенные белыми гребнями, вздымались по сторонам. Они словно бежали вперегонки, затем опрокидывались и превращались в шипящую пену.
Гребцы работали с необыкновенным усилием, лодка летела; но едва мы, достигнув середины Волги, вышли из-под защиты горы, подул сильный ветер, страшные
волны встретили нас, и лодка начала то подыматься
носом кверху, то опускаться кормою вниз; я вскрикнул, бросился к матери, прижался к ней и зажмурил глаза.
Палец об палец он, верно, не ударил, чтоб провести в жизни хоть одну свою сентенцию, а только, как бескрылая чайка, преспокойно сидит на теплом песчаном бережку и с грустью покачивает головой, когда у ней перед
носом борются и разрушаются на
волнах корабли.
Теперь качка стала еще сильнее. Каждый раз, когда
нос корабля, взобравшись на
волну и на мгновение задержавшись на ней, вдруг решительно, с возрастающей скоростью врывался в воду, Елена слышала, как его борта с уханьем погружались в море и как шипели вокруг него точно рассерженные
волны.
К вечеру океан подергивался темнотой, небо угасало, а верхушки
волны загорались каким-то особенным светом… Матвей Дышло заметил прежде всего, что
волна, отбегавшая от острого корабельного
носа, что-то слишком бела в темноте, павшей давно на небо и на море. Он нагнулся книзу, поглядел в глубину и замер…
Это невинное событие преисполнило юную душу мою неулегающимися
волнами сомнения и потом во многих случаях моей жизни служило мне соблазном и камнем преткновения, о который я спотыкался и довольно больно разбивал себе
нос.
Мы шли очень легко по мокрому песку, твердо убитому
волнами; и часа через два-три наткнулись на бивак. Никто даже нас не окликнул, и мы появились у берегового балагана, около которого сидела кучка солдат и играла в карты, в «носки», а стоящие вокруг хохотали, когда выигравший хлестал по
носу проигравшего с веселыми прибаутками. Увидав нас, все ошалели, шарахнулись, а один бросился бежать и заорал во все горло...
— Клади весла — берег близко! — крикнул во всю мочь Захар, принимаясь сильнее грести рулевой лопатой и силясь повернуть
нос челнока против ветра и гребня
волн. — Багор, живо багор!.. Вечор гнали плоты… за погодой, должно быть, остановились… Они тут где-нибудь!.. Наткнемся как раз… щупай багром!..
В камнях два рыбака: один — старик, в соломенной шляпе, с толстым лицом в седой щетине на щеках, губах и подбородке, глаза у него заплыли жиром,
нос красный, руки бронзовые от загара. Высунув далеко в море гибкое удилище, он сидит на камне, свесив волосатые ноги в зеленую воду,
волна, подпрыгнув, касается их, с темных пальцев падают в море тяжелые светлые капли.
Дружно подхватили бурлаки: «Дубинушка, ухнем…», и громкое эхо далеко покатилось по реке голосистой
волной. В этот момент Бубнов с Кравченком поставили неволю ребром, поносные ударили
нос налево, и барка немного подалась кормой на струю, причем желтый речной хрящ захрустел под
носом, как ореховая скорлупа.
Тут я вышел из оцепенения и взялся за ее пульс. В холодной руке его не было. Лишь после нескольких секунд нашел я чуть заметную редкую
волну. Она прошла… потом была пауза, во время которой я успел глянуть на синеющие крылья
носа и белые губы… Хотел уже сказать: конец… по счастью, удержался… Опять прошла ниточкой
волна.
Стоя на самом
носу, который то взлетал на пенистые бугры широких
волн, то стремительно падал в гладкие водяные зеленые ямы, Ваня размеренными движениями рук и спины выбирал из моря перемет. Пять белужонков, попавшихся с самого начала, почти один за другим, уже лежали неподвижно на дне баркаса, но потом ловля пошла хуже: сто или полтораста крючков подряд оказались пустыми, с нетронутой наживкой.
Далеко по
носу лодки видна желтая полоса песчаного берега, а за кормой уходит вдаль море, изрытое стаями
волн, убранных пышной белой пеной.
Катер покачивало, но он бодро подымался на одну
волну и, с замедлением перевалившись через нее, смело зарывался
носом в следу ющую, между тем как разрезанная им вода взмывала к самым бортам.
Не обращая внимания на то, что холодные
волны ветра, распахнув чекмень, обнажили его волосатую грудь и безжалостно бьют ее, он полулежал в красивой, сильной позе, лицом ко мне, методически потягивал из своей громадной трубки, выпускал изо рта и
носа густые клубы дыма и, неподвижно уставив глаза куда-то через мою голову и мертво молчавшую темноту степи, разговаривал со мной, не умолкая и не делая ни одного движения к защите от резких ударов ветра.
Точно пушечное ядро, шлепнуло тело мальчика в море, и не успели
волны закрыть его, как уже 20 молодцов матросов спрыгнули с корабля в море. Секунд через 40 — они долги показались всем — вынырнуло тело мальчика. Его схватили и вытащили на корабль. Через несколько минут у него изо рта и из
носа полилась вода, и он стал дышать.
Хотя на баке еще сильно «поддавало» [Когда с
носа на судно вкатывается гребень
волны.] и
нос корвета то стремительно опускался, то вскакивал наверх, тем не менее Ашанин чувствовал себя отлично и окончательно успокоился. Бодрый и веселый, стоял он на вахте и словно бы гордился, что его нисколько не укачивает, как и старого боцмана Федотова и других матросов, бывших на баке.
Он качается и вперед и назад, и с бока на бок и, разрезывая острым
носом гребень, вскакивает на него, и в этот момент часть
волны попадает на бак.
На
носу «поддавало» сильней, и он вздрагивал с легким скрипом, поднимаясь из
волны. Свежий ветер резал лицо своим ледяным дыханием и продувал насквозь. Молодой моряк ежился от холода, но стоически стоял на своем добровольно мученическом посту, напрягая свое зрение…
И ему вдруг делается стыдно своего малодушного страха, когда вслед за этой мелькнувшей мыслью, охватившей смертельной тоской его молодую душу,
нос «Коршуна», бывший на гребне переднего вала, уже стремительно опустился вниз, а корма вздернулась кверху, и водяная гора сзади, так напугавшая юношу, падает обессиленная, с бешенством разбиваясь о кормовой подзор, и «Коршун» продолжает нырять в этих водяных глыбах, то вскакивая на них, то опускаясь, обдаваемый брызгами
волн, и отряхиваясь, словно гигантская птица, от воды.
— Благодарю, сэр… Сигары у вас, кажется, хорошие! — проговорил он, понюхав сигару, и тотчас же закурил ее, швырнув свой окурок. — Добрая сигара! Гаванская и высшего сорта! — прибавил он, потянув
носом дым. — Отчего «Нита» не выдержала? Да опять-таки по моей самонадеянности и жадности… Да… «Нита» была перегружена, а я жалел бросить за борт часть драгоценного груза… Все ждал до последней минуты… И когда мы побросали бочки с палубы, было поздно…
Волны залили «Ниту», и она с моими долларами пошла ко дну…
Володя взглянул и увидал качающуюся над
волнами мачту с чернеющими на ней пятнами и приподнятый кверху
нос. У него мучительно сжалось сердце.
Через полчаса ветер слегка пахнул в лицо,
нос лодки начал хлюпать по воде, и тотчас по сторонам стали подниматься
волны.
Оба, он и солдат, тихо пробираются к
носу, потом становятся у борта и молча глядят то вверх, то вниз. Наверху глубокое небо, ясные звезды, покой и тишина — точь-в-точь как дома в деревне, внизу же — темнота и беспорядок. Неизвестно для чего, шумят высокие
волны. На какую
волну ни посмотришь, всякая старается подняться выше всех, и давит, и гонит другую; на нее с шумом, отсвечивая своей белой гривой, налетает третья, такая же свирепая и безобразная.
Тогда Эдгар уверяет его, что он действительно спрыгнул с ужасной высоты, и говорит ему, что тот, кто был с ним наверху утеса, был дьявол, так как у него глаза были, как два полные месяца, было сто
носов и рога, которые вились, как
волны.
На одной огромный казак с свирепо ухмыляющеюся рожею сек нагайкою маленького, испуганно вопящего японца; на другой картинке живописалось, «как русский матрос разбил японцу
нос», — по плачущему лицу японца текла кровь, зубы дождем сыпались в синие
волны.
Он говорил, как будто большой корабль уверенно резал
носом мелкие, бессильно вздымавшиеся
волны. Вера Дмитриевна взволнованно возразила...
В ином месте беззубые, дряхлые ведьмы верхом на метлах, лопатах и ухватах чинно и важно, как знатные паньи, танцевали польской с седыми, безобразными колдунами, из которых иной от старости гнулся в дугу, у другого
нос перегибался через губы и цеплялся за подбородок, у третьего по краям рта торчали остальные два клыка, у четвертого на лбу столько было морщин, сколько
волн ходит по Днепру в бурную погоду.